|
|
|
|
 |
 |
|
 |
Культурный центр ДОМ20 октября 2008Трио Чарльза ГЕЙЛА (США - Германия) Charles Gayle - sax, Hilliard Greene - double-bass, Klaus Kugel - drums [новый джаз] Чарльз Гейл принадлежит к поколению Эйлера, Шеппа, Черри, Чикаи и годится в младшие братья Джону Колтрейну — родился он в 1939 году в Буффало, штат Нью-Йорк. В его жилах есть толика крови чероки. Очевидно, такой, индейско-афроамериканский генотип равно благоприятствует как музыкальным талантам, так и экстравагантности в жизни — достаточно вспомнить гитариста по имени Джими Хендрикс. Но вернемся к нашему герою: самостоятельно, без чьей-либо помощи, Чарльз выучился играть на саксофоне и фортепиано. Его первыми образцами были Бад Пауэлл, Паркер, затем Монк. Со временем он нашел окончательно свой инструмент — им стал тенор-саксофон, и выбрал свое творческое кредо — самовыражение, эксперимент, полная внутренняя свобода. Неудивительно, что идеи Коулмэна, Эйлера и иже с ними пришлись ему по сердцу: это была его музыка. По манере игры Гейл до сих пор очень напоминает Элберта Эйлера: такие же длинные, без вибрации, фразы, не очень высокая динамика исполнения, компенсируемая невероятной внутренней экспрессией. Гейл не опровергает очевидную схожесть манер и объясняет ее с хладнокровием и эпической образностью наследника индейских традиций: “Мы пили из озера Эри в одно время. Он родом из Кливленда, а я из Буффало.” (Оба этих города, хотя и находятся в разных штатах, лежат на берегах вышеупомянутого озера. — Прим.авт.). Зато внемузыкальную составляющую фри-джаза Гейл воспринял явно афроамериканской частью своего “я”. В те годы он был отнюдь не чужд идей черного национализма и до сих пор в его интервью не редки уже не столько гневные, сколько ядовито-саркастические филиппики в адрес белых хозяев шоу-бизнеса, эксплуатирующих темнокожих музыкантов. Сам же Гейл с молодых лет определил для себя несколько принципов, которым он следовал с железной последовательностью: заниматься только музыкой, играть только то, что хочет он сам, и никогда не идти на компромиссы. Он занял место среди десятков других уличных музыкантов, смешавшись с этой пестрой и разномастной толпой, и только одно отличало среди прочих этого упрямца с тенор-саксом: он мог дать сто очков вперед многим из тех, кто блистал на профессиональных сценах. Гейл не кокетничал термином “андеграунд”, он действительно жил и работал в настоящем музыкальном подполье, расположенном на улицах Буффало, оставаясь безвестным почти для всех, кроме десятка-другого продвинутых меломанов. Впрочем, иногда он “всплывал” и тогда легенды о нем получали новую пищу. Свидетельствует Бьюэлл Найдлингер, сайдмен Сесила Тейлора в начале 60-х: “Я привез его на концерт в Нью-Йорк, году в 67-м или что-то около этого... Играл Фэрроу Сандерс со своим бэндом, играл Арчи Шепп. Он сдул их всех с лица земли.” А потом, как утверждает тот же Найдлингер, “он остался на день и вернулся в Буффало, он не хотел иметь с Нью-Йорком ничего общего”. В биографии человека, подобного Чарльзу Гейлу, всегда много информационных лакун. Из-за этого некоторые факты выглядят уж вовсе диковинно. По утверждению Пола Грешема, который позже работал с Гейлом, в 1969 г. Чарльз даже какое-то время преподавал в университете, причем курс ему достался после ухода не кого-нибудь, а самого Мингуса. Грешем и сам учился у Гейла, а самым знаменитым его студентом он называет... Джея Бекенштейна, основателя “Spyro Gyra”, причем Грешем ясно помнит “как Чарльз пытался научить Джея играть блюз”. Трудно представить себе двух людей с более противоположными взглядами на джаз, чем Гейл и Бекенштейн, а вот поди ж ты... Большинство источников сходится в том, что в начале 70-х Чарльз Гейл все же перебрался в Нью-Йорк. Он по-прежнему не признавал ничего, кроме фри-джаза, а прокормиться такой музыкой в Нью-Йорке было попроще. Выбор этот дался Гейлу нелегко. Он несколько раз курсировал между родным городом и Большим Яблоком, прежде чем решиться на такой шаг. В Нью-Йорке Гейл стал сквоттером — понятие, близкое к нашему грустному неологизму “бомж”, просто тамошние бомжи часто не ютятся в подвалах и теплофикационных камерах, а поселяются явочным порядком в брошенных зданиях, изношенных и не подлежащих ремонту. В декабре 1993г. журналист Дэвид Рубин, беседовавший с Гейлом, с ужасом сообщал, что жилье Чарльза в тот период было оснащено водопроводом и электричеством, но не имело отопления, а Гейл поведал ему, что живет без отопления уже 15 лет. Эх, какое смачное идеологическое блюдо могла бы сделать из этой истории газета “Правда” этак в году 80-м! Нам же остается сегодня лишь продолжить жизнеописание Чарльза Гейла и гадать, каков же процент истины в этих леденящих душу историях (сдается мне, что в том, как сегодня пишут о Гейле у него на родине, есть нечто и от тонко продуманной рекламной кампании). Итак, Гейл играл свой фри-джаз на улицах и в нью-йоркской подземке, зарабатывая таким образом в день на один полноценный прием пищи. Время от времени его вытаскивали поиграть в настоящих концертах. Около 1973 г. он поражал всех своей техникой, выступая с ансамблем Рашида Али в Гринвич Вилледж, с Сесилом Тейлором он даже ездил в Европу. Там всегда любили фри-джаз и именно европейская фирма первой увековечила игру Чарльза Гейла в звукозаписи. Весной 1988 года маленькая шведская независимая компания “Silkheart” записала и чуть позже издала сразу три диска Чарльза Гейла (к моменту этого фонографического дебюта музыканту было уже почти пятьдесят лет). Два из них Гейл сыграл в формате трио с ранее работавшими с ним американскими партнерами, а на третьем к ним присоединился известнейший авангардист Джон Чикаи, переигравший со всеми фри-джазовыми знаменитостями, включая Колтрейна. Чикаи был в восторге от работы с Гейлом и чрезвычайно высоко оценил его мастерство, в чем можно убедиться, прочитав фрагменты его интервью в “Jazz — Квадрате” №3/ 98. Весь материал на этих альбомах был почти полностью авторским, за исключением старинной пьесы “Lift Every Voice”, заслужившей в 70-х годах славу своеобразного гимна афроамериканских радикалов. В соревновании двух тенор-саксофонов (Чикаи играл как на теноре, так и на сопрано), по мнению ряда критиков Гейл в традиционной для него, “эйлеровской” манере переиграл именитого мастера. Позже Чикаи участвовал в еще нескольких проектах Чарльза Гейла. Благо, новых проектов в 90-х годах у Гейла уже хватало. Бескомпромиссный авангардист, неизбалованный вниманием джазового сообщества, наконец-то завоевал широкую известность, хотя и в узких авангардных кругах. На деньги своих поклонников, оплачивавших ему дорогу, Гейл летал в Европу, где он стал желанным гостем в небольших фирмах звукозаписи, специализирующихся на авангарде — например, итальянской “Black Saint” или германской FMP. Особенно любопытны его проекты, реализованные в Берлине. “Touchin’ On Trane” был записан в формате трио с Рашидом Али на ударных и бывшим партнером Сесила Тейлора контрабасистом Уильямом Паркером. Хотя название альбома вроде бы указывает на колтрейновские мотивы, но в музыке незримо присутствует и Элберт Эйлер. Легко поверить свидетельствам прессы, что концерты Гейла производят еще более сильное впечатление, чем его диски. Фри-джаз вообще много проигрывает без живого общения музыкантов с залом. В этом смысле особо ценен концертный альбом “Berlin Movement From Future Years”. В отличие от вышеупомянутого диска, здесь партнерами Гейла выступили молодые музыканты — Вэттел Черри (контрабас) и Майкл Уимберли (ударные). В трех длинных, по 20-30 минут, композициях трио Гейла продемонстрировало, как пишет критик из “JazzIz” Брюс Кэрнивал, “...фри-джаз в классическом смысле этого слова: витальная энергия без заранее заготовленных структур”. Определенное признание неукротимый фри-джазовый пророк нашел и в своем отечестве. Когда вокруг имени человека, в течение долгого времени играющего в Нью-Йорке авангард, начинают роиться легенды, это значит, что его пути вполне исповедимы: они неминуемо пересекутся с “Knitting Factory”. Вулканический темперамент Чарльза Гейла нашел благодатную почву для самовыражения в регулярных концертах на клубной сцене Майкла Дорфа. Несколько таких сонористических “извержений” было увековечено на диске “More Live At The Knitting Factory”, где Гейлу ассистировали сразу две ритм-группы: басисты Черри и Паркер и ударники Уимберли и Марк Эдвардс. Уильям Паркер, игравший здесь кроме того и на струнных — скрипке и виолончели, вообще является самым любимым партнером Гейла. С ним и с еще одним ветераном фри-джаза, ударником Санни Мюрреем, Гейл записал на “Knitting Factory” один из лучших своих дисков — “Kingdom Come”. Этот альбом с его вершиной, 21-минутной пьесой, названной истинно в эйлеровском духе “Lord, Lord”, известный обозреватель из “Rolling Stone” Дэвид Фрик броско определил, как “духовный катарсис”. К сожалению, послушать его мне не довелось, зато в рамках нашего “CD-Обзора” посчастливилось рецензировать последнюю работу Чарльза Гейла — “Ancient Of Days”. Сам музыкант провозгласил, что в этом проекте он стремился “играть джаз по-новому, используя современные идиомы”. Он полностью обновил состав своей группы и создал действительно чрезвычайно яркую, образную музыку, в основе которой, тем не менее, остался старый добротный фри-джаз, которому Чарльз Гейл остается непоколебимо верен на протяжении всей своей творческой жизни. Фри-джаз не Колтрейна, не Шеппа и даже не Эйлера, к которому он так близок. Фри-джаз Чарльза Гейла. Источник: Видео-фрагменты выступления трио: Начало в 20.00 |
|
|
|
Интро
Персоналии
Институции
Проекты
Издание CD
Пресса
Контакты
Подписка
Ссылки
(C) 2004 Девоцио Модерна, admin@devotiomoderna.ru |
|
|
